Вторая Песня Ночи
Когда над ночными полянами, принимая причудливые формы и сверкая искорками лунного света, плывет туман; когда безмолвные деревья, как бы выбирая между Луной и тьмою, застывают в раздумьи; когда совсем иные, лунно-звездные лесные существа - быть может, это их называли Эльфами? - выходят танцевать; когда ночные травы тянуться приветствовать свою Владычицу... Я вижу фигурку.
Она то ли танцует - может, это Эльф? То ли тянется, как и травы, к небу, протягивает тонкие прекрасные руки навстречу Луне - так это душа травы или поляны? Куда-то идет летящим танцующим шагом - но ведь ходят с целью лишь Люди?
Но присмотрись -и ясно - это кто-то, кто и Эльф, и Человек, и душа травы, и много-много больше. Фигурка идет, разговаривает с травами - и оживают в душе давно забытые никогда не слышанные слова... Кэнно йоолэй? И опять не то...
Вдруг издалека потянуло дымком... Фигурка, не меняя своего танца, идет к нему. В лесу горит костерок. Около него сидит кто-то. Кто он? Не знаю. Он приглашает странную гостью к огню. Костер приветственно вспыхивает. Они сидят и о чем-то беседуют, но с другой стороны выходит женщина. Она улыбается обоим сидящим, и сразу понятно - она была тут, и лишь отошла ненадолго. Костер снова радостно вспыхивает... и, обжигая танцевавшую с травами, гаснет. Двое уходят. Танцевавшая остается.
Она грустно разговаривает с травами и деревьями, но уже не оборачивается к ним. Она протягивает руки Луне - но та уже не прохладна, а холодна. Она пытается разжечь заново, или хотя бы не дать окончательно угаснуть жестоко обидевшему ее костру - но тоже тщетно. Она, грустно перебирая угольки, почти совсем застывает, и лишь смотрит вслед давно ушедшим.
А за спиной у нее грустно качают головками ночные цветы.Травы склоняют к ней сочувствующие руки-стебли... Но она не шевелится в ответ на их утешающие прикосновения. Она простила обиду костру. Она ждет и хочет его возродить.
И травы уступают ее одиночеству, и, тихо шелестя, распрямляются. Но что это - шелест - так похож на грустный разговор... Ведь травы умеют говорить. И удивительные цветы уже кивают, как бы соглашаясь... Деревья выходят из раздумий и порывом ветра устремляют, соглашаясь с травами, свои ветви-руки к Владычице Ночи. Они просят ее помочь той, что говорила с ними и с ней. Они просят потому, что верят в ее силу, потому что сами они не могут разжечь костер и не смеют преградить путь ушедшим.
Лунный луч падает на поляну. Внутри него крутятся какие-то спирали, взблескивающие еще ярче самого луча. Неподвижный воздух подрагивает от его соседства, сохраняя свою неподвижность. А по лучу - сначала как по коридору, - а потом луч меняется, превращаясь в дорогу - как по дороге идет кто-то.
Деревья говорят с ним, и он отвечает им, жесты его напоминают движения рук той, первой... Травы с интересом, но немного испуганно здороваются с ним, и он ласково и осторожно гладит их ломкие стебли - тяжелее руки и поступь его, и черны его одежды.
Он подходит к одиноко сидящей потерянной фигурке и протягивает ей руку. Руку отталкивают, ибо та, что сидит, печальна, но сильна, и не ждет, не хочет принимать ничьей помощи. Тогда тот, кто пришел по лучу, осторожно кладет ей руку на плечо и,снова предложив вторую, поднимает ее и разворачивает к лесу и цветам. Что-то начинает в ней меняться...
Вот она уже нагнулась сказать цветку что-то, вот уже сделала шаг - такой же летящий, как и прежде...
И они идут по лесу, и лес приветственно шелестит на их пути.
И еще одна поляна. Рядом в лесу угадывается дом. Они останавливаются, прощаясь с лесом до следующей ночи. И лес прощается с ними. Начинается рассвет, и она всем своим существом, протягивая руки, устремляется ввысь, к встающему Солнцу - как приветствуют доброго и знакомого Бога. Как приветствует рассвет только-только расцветающий цветок. Играет орган. А пришедший по лунному лучу смотрит на нее, смотрит ей в глаза - впервые - и, схватившись за сердце, падает у ее ног.